В агентство обратился пожилой респектабельный мужчина, представившийся директором одной из достаточно продвинутых гимназий Санкт-Петербурга. Обратился с просьбой о расследовании происшествия, о котором он не хотел подавать заявление в правоохранительные органы. Дескать, попечители заведения категорически против такого обращения возражали.

Суть происшествия была такова. Из кабинета директора гимназии, точнее, из запертого ящика стола в этом кабинете пропала достаточно крупная сумма денег, предназначенная для выплаты премий сотрудникам гимназии на День Учителя.

Обстоятельства дела были следующие. Вечером в пятницу директор положил деньги, которые были упакованы в несколько запечатанных конвертов с фамилиями, в ящик стола в расчете на то, что на следующий день раздаст их сотрудникам в торжественной обстановке. Директор точно помнит, что ящик он закрыл на ключ, как закрыл за собой и дверь кабинета, также на ключ. Уходил около 18 часов, в гимназии на тот момент оставались два завуча – пожилая женщина и мужчина около 40 лет, кто-то из учителей и технический персонал – уборщицы, охранники. Утром он обнаружил кражу, причем следов взлома ни на двери, ни на ящике он не увидел. В ящике кроме конверта с деньгами лежало еще несколько ценных вещей (подарочный курительный набор, несколько золотых запонок, что-то еще), но они остались нетронутыми, пропали только деньги. При этом и дверь кабинета, и сам ящик на момент прихода директора на рабочее место были закрыты на ключ.

Перед нами была поставлена задача выяснить кто совершил кражу, соответствующим образом обосновав свое заключение – не «для суда», а «для информации». При этом нам запрещалось проводить опросы сотрудников школы, за исключением лиц, посвященных в расследование – двух завучей, пользовавшихся доверием директора, секретаря и одного из учителей, ставшего случайным свидетелем разговора о краже.

У директора был уже заготовлен свой план расследования, и он категорически настаивал, чтобы действовали строго по этому плану. Суть плана была в том, чтобы негласно, как Мюллер у Штирлица, собрать отпечатки пальцев у всех сотрудников школы, которые теоретически могли совершить кражу и сверить их с отпечатками на ящике стола и внутри него, таким образом, непременно выявив и изобличив злодея. С этой целью директор даже сохранил немытыми фужеры после легкого фуршета с шампанским, посвященному Дню Учителя и даже приклеил на них небольшие бумажки с фамилиями тех, кто держал их в руках. Наша помощь требовалась только в организации и проведении дактилоскопических исследований, от проведения каких-либо иных мероприятий директор отказался категорически.

Разговор с директором состоялся вечером в понедельник, вечером, во вторник, после окончания рабочего дня, дождавшись, когда сотрудники покинут гимназию, мы вместе с бригадой экспертов прибыли на место происшествия – снимать отпечатки пальцев и изымать немытые фужеры. Все было сделано в лучшем виде, отпечатки, пригодные для идентификации, получены практически со всех объектов, осталось только их сличить.

Мы предложили присутствующим лицам – директору, двум завучам и секретарю также предоставить свои пальцевые отпечатки, все отнеслись к этому с пониманием, возражений ни от кого не последовало.

Когда детективы и эксперты выходили из школы, эксперт, который производил дактилоскопирование присутствующих, сказал:

— А ведь, ребята, я знаю кто кражу совершил.

— Да ладно.

— Девяносто пять процентов, что я назову злодея правильно прямо сейчас.

— Ну и кто это?

— Это завуч, тот который мужик. Когда я снимал с него «пальчики», они у него тряслись и потели, пришлось даже два раза пастой мазать. У остальных все нормально, а у этого тряслись и потели. Готов спорить, это он.

Так как эксперт этот был человеком опытным и слова на ветер не бросал, спорить с ним никто, конечно, не стал.

Через два дня были готовы результаты исследований. Внутри ящика стола отпечатки только директора. На самом ящике стола отпечатки директора и секретаря. На двери и дверном косяке кабинета директора отпечатки его, секретаря, обоих завучей, нескольких учителей и несколько отпечатков не были идентифицированы.

Когда мы принесли заключение эксперта директору, пределу его расстройства не было. Он действительно рассчитывал, что таким способом сможет изобличить преступника. Видно было, что ему жалко не столько потраченных на исследование средств (как выяснилось, напрасно), сколько именно то, что в его коллективе будет продолжать находиться хитрый и циничный вор.

Видя такое расстройство человека, к которому мы прониклись определенной симпатией, мы в качестве жеста доброй воли предложили ему провести одно маленькое мероприятие, не связанное с персоналом школы. Для этого нам понадобились только задать директору несколько вопросов, получить образцы ключей от ящика и от кабинета, а также общая фотография сотрудников гимназии. Такая оказалась у директора полугодичной давности, с последнего выпускного.

Через два часа мы имели на руках исчерпывающие доказательства виновности в совершении кражи именно того человека, на которого нам указал эксперт – завуча гимназии.

Дело в том, что из прежних бесед с директором мы знали, что ключи от его кабинета хранятся в трех местах: у него самого, на вахте под присмотром охранника и у секретаря. А вот ключ от ящика стола был только у директора и хранился на отдельной связке вместе с ключом от кабинета. На связке был еще небольшой брелок в виде рыбки – подарок директору от его жены. Мы спросили не терял ли он в последнее время эту связку. Сначала он уверенно ответил «нет», но потом, после более тщательного обдумывания, он вспомнил, что в начале учебного года он оставил эту связку, на своем столе, а потом не нашел, однако, через несколько часов она обнаружилась лежащей под его креслом, видимо, случайно упала.

Мы рассуждали так: за несколько часов копию ключей можно сделать только в ближайшей мастерской. С ключами и общей фотографией коллектива гимназии мы решили обойти все ближайшие мастерские по изготовлению ключей. Нам повезло: в первой же мастерской мастер опознал связку, вспомнил дату, когда он делал копии с ключей и даже показал нам квитанцию на эту работу. А по общей фотографии он уверенно опознал заказчика работы – завуча гимназии, того самого, у которого тряслись пальцы. Всю эту информацию мы немедленно изложили директору, и он посчитал ее достаточной для того, чтобы сделать соответствующие выводы.

Позже мы еще по его просьбе повторили наш рассказ перед председателем попечительского совета гимназии, который также признал вину завуча доказанной.